Василий Головачев - Русская фантастика 2013_[сборник]

— И когда именно он наступит, этот подходящий момент?

— Я подскажу тебе, обещаю, — с улыбкой сказал Филипп. — Ну ладно, хватит о делах. Сегодня ведь все же Сочельник, а у нас, кроме Рождества, еще поводы есть… Как насчет спуститься вниз и чего-нибудь выпить?

Я пожал плечами.

— Можно.

— Ну, тогда вперед.

Райс поднялся с дивана и пошел к двери. Походя он напевал:

— Мы желаем вам хорошего Рождества и счастливого Нового года…

Пел мой новоиспеченный агент так заразительно ярко, что, когда мы спускались по лестнице, я подключился к нему. Переглянувшись, мы в два голоса затянули:

— Звените, колокольчики, звените всю дорогу…

Девушки внизу приветствовали нас радостным визгом.

Грядущий год обещал быть интересней всех предыдущих.

— Привет. — Я улыбнулся секретарше. — Мне кто-нибудь звонил?

— Да, сэр, — кивнула девушка. — Ваш отец, сэр.

— Вот как? — удивился я.

Райс снял нам офис в одном из старых зданий на окраине Нью-Йорка. Оттуда я иногда транслировал ДЛЯ интернет-каналов частные заказы — когда не занят был на «ВОН».

В кармане заворочался мобильник. Я вынул его из кармана и посмотрел на экран — Райс.

— Алло.

— Привет, Марти. Отец тебе дозвонился?

— Нет. Это ты дал ему номер офиса?

— Да, конечно.

— И зачем?

— А что, у меня был выбор? Он все же твой отец.

— И что?

— Если бы я не разрешал ему говорить с тобой, это было бы похищение.

— Ты представляешь, что сейчас начнется? — пропустив мимо ушей его последнюю фразу, спросил я.

— Представляю.

— И что мне делать?

— Что ж, думаю, врать уже бессмысленно.

— То есть ты хочешь сказать, что именно сейчас настал тот самый подходящий момент, чтобы рассказать ему всю правду?

— Именно.

— Ах, как же интересно совпало! — саркастически воскликнул я. — Стоило ему позвонить, и тут — на тебе! — подходящий момент поведать обо всей моей лжи!

— Ну, да, так и есть. Я вообще-то изначально говорил как раз о нем.

— В самом деле? Мог бы предупредить!

— Сэр, вас к телефону, — подала голос Кармен.

— Кто?

— Кажется, снова ваш отец.

— Отлично… — проворчал я. — Ладно, до связи, Фил. Наберу позже.

— Ага, — успел ответить он, прежде чем я отключился и спрятал телефон обратно в карман.

Подойдя к столу секретарши, я уселся на стул, поднял руку и сказал:

— Давай сюда трубку.

— Вы будете говорить прямо здесь?

— Да, я буду говорить здесь. А ты пока сходи пообедай.

— Хорошо. — Кармен долго уговаривать не пришлось: едва я упомянул про обед, она поднялась с кресла и поспешила к двери. То ли была так голодна, то ли просто устала сидеть в душном офисе.

Кстати, о духоте — к концу апреля надо поставить сплиты, иначе мы тут попросту задохнемся.

— Да! — сказал я в трубку.

— Ну, здравствуй, Марти, — тихо отозвался отец.

— Привет, па. Как ты?

— Я? Я-то в порядке. По крайней мере все знают, где меня найти.

— Ты увидел меня по телевизору, да?

— Да. Но сначала мне позвонили из твоего колледжа — сказать, что ты отчислился с курса.

— Вот даже как. Странно, я ведь предупреждал ректора. Не знаю, почему вдруг он решил позвонить…

— Он хотел меня поздравить, — сухо сказал отец.

— Поздравить?

— Угу. С тем, что мой сын теперь работает на кабельном телевидении.

Я залился краской.

— Па…

— Он очень удивился, когда я сказал, что ничего об этом не знаю.

— Па…

— Марти Джеймс Буга, — по слогам проговорил отец. — Что все это, черт побери, означает?

— Это означает, что я работаю на канале «ВОН».

— И как давно?

— С января. Я подписал контракт в Сочельник.

— Контракт, значит… И сколько же берет твой агент, Мистер Коммивояжер?

— Пятнадцать процентов.

— Угу. А твоя зарплата?

— Триста шестьдесят тысяч в год.

Я думал, цифра его поразит, обрадует и заставит резко подобреть ко мне, простить мою ложь…

Но вместо всего этого он сказал просто:

— Угу.

— Что «угу», папа? — не выдержал я. — Что?

— Ничего.

— Ты получаешь восемьдесят тысяч в год, я — триста шестьдесят. Ты хочешь сказать, я зря бросил колледж и занялся телевидением?

— Поверь, деньги, которые тебе платят, интересуют меня в последнюю очередь. Получай хоть триста миллионов, я на них не претендую — мне хватает моих восьмидесяти штук.

— Да при чем тут это?! Почему ты не можешь просто за меня порадоваться?

— А потому что нечему радоваться, Марти. Как я уже говорил, большие деньги — большие проблемы. Пока ты этого не понимаешь, но через несколько лет поймешь… если не откажешься от этого сейчас.

— Откажусь?

— Да. Я советую… да что там — я прошу тебя бросить все это, вернуться в колледж, доучиться и найти себе нормальную работу.

Я открыл рот, пораженный услышанным.

— Ты… предлагаешь мне… все бросить? — спросил я.

Каждое слово давалось мне с трудом, будто мой язык был сделан из тантала.

— Да. Пойми: то, что ты имеешь сейчас, — это не «все». Это лишь малая толика, вершина айсберга, понимаешь? Сейчас он на виду, а в следующий миг может скрыться под водой, как и не было. И что ты будешь делать тогда?

— Что-нибудь придумаю, — процедил я. — Уж точно без тебя разберусь.

Это прозвучало грубо. Однако отец отреагировал не криком, не возгласом, как поступал обычно, когда его что-то не устраивало. Он тихо пробормотал:

— Вот как ты заговорил… Что ж, ладно… Надеюсь, ты все же образумишься… рано или поздно.

— Могу пожелать тебе того же! — сказал я и бросил трубку на рычаг.

Злость во мне бурлила, будто колдовское варево. Пузыри претензий поднимались в воздух и лопались с оглушительным хлопком, еще долго напоминая о себе гулким эхом.

Да как… как он вообще мог такое мне сказать? Он, обычный человек, который зарабатывает жалкие восемьдесят тысяч в год? Ха! Да я через год буду получать столько же за месяц! Что он скажет тогда?

Да ни черта он не скажет. Сделает вид, будто ему все равно, и начнет свою излюбленную песню «Про грядущие большие проблемы».

Почему он не может порадоваться? Что это? Неужели зависть? Может, он и вправду завидует мне, юному парню, который даже колледж не окончил, но при этом получает по тридцать штук в месяц? К сожалению, очень похоже на правду… А я-то думал, мой отец лучше, выше всего этого! Но он оказался заурядным завистником. Райс говорил, что таких я встречу немало, но я и подумать не мог, что одним из них окажется мой собственный отец!..

Я прошел в кабинет, достал из холодильника в углу бутылку пива и, открыв ее, присосался к горлышку. Пил я быстро и жадно; причиной тому, конечно же, была не только духота, но и общая возбужденность после неприятного разговора. Говорят, алкоголь не заглушает боль, а напротив, усиливает ее… Что ж, может быть. Но я буду верить в обратное.

Впрочем, даже в этом случае мне не обойтись без чего-то более крепкого.

Я достал мобильник и набрал номер Райса.

— Поговорил?

— Я хочу выпить, — вместо ответа заявил я.

— О. Видимо, разговор не задался.

— Ты оглох? Я хочу выпить, Фил. Ты привезешь виски? А то у меня только пиво в холодильнике.

— Пить будешь сам или мне тебя поддержать?

Я усмехнулся.

— А сам как думаешь?

— Думаю, через пару месяцев мы получим еще два шоу на «Дорожном Путнике», — сказал Райс, вытаскивая из пачки сигарету.

— Звучит интересно. Что на это сказал Фрай?

— Я пока что ему не говорил. Думаю, его удар хватит.

Я засмеялся. Он поддержал меня.

— Черт. — Райс утер проступившую слезу. — Помнишь, как он кричал, когда я сказал ему, что нас хотят подписать «Первое свидание» и «На пределе»?

— Ага. А как он потом побледнел, когда ты сказал, что в договоре нет пункта, запрещающего сотрудничать с другими каналами? — Я залпом опрокинул в себя стопку виски и затянулся едким сигаретным дымом.

— Помню-помню! О, как он потом проклинал своих юристов!..

— А бедные парни просто не знали, что разрешать или запрещать этому странному «специалисту по ретрансляции»! Они думали, мне просто не хватит времени для работы где-то еще!

— Ну да. Здорово, когда твоя профессия слишком новая даже для юристов.

— Но вообще они, конечно, могли догадаться о таком пункте.

— Не думаю, что эти офисные крысы даже сейчас понимают, как ты на самом деле работаешь, — хмыкнул Райс.

— Похоже, что так, — кивнул я.

Мы помолчали. Фил налил нам еще по одной, швырнул окурок в пепельницу и плеснул на него немного воды из графина, чтобы не дымил.

— С отцом сильно поругался? — спросил он.

— Наверное, да… Черт, Фил! Давай просто не будем говорить об этом?